шесть лет назад я привезла домой Мотю. ей тогда было года два, и она целый день просидела, привязанная к столбу на рынке. у нее было выбито колено и очень плохие предчувствия насчет мира в целом, он ее к тому моменту очень уже разочаровал. первое время они с Чесом страшно дрались, до крови, но тут Роджер заболел, и я носилась с ним на химию, а когда его не стало, оказалось, что за старшего теперь — Чес, и драки сразу закончились. самые сладкие игрушки и самые теплые места снова достались не сильнейшему, а тому, кто был меньше готов к компромиссам, потому что я очень тогда горевала, и Чес не хотел добавлять мне горестей.

друзьями они так и не стали, к слову, слишком были взрослые уже и разные. вообще, ожидать от собак, котов и даже волнистых попугайчиков любви и согласия просто потому, что кто-то поселил их вместе под одной крышей — это такой наш заносчивый комплекс Бога, ничем не оправданный. хороший сюжет для фантастического рассказа: представьте, что вас похитили инопланетяне, посадили в клетку и поймали вам в пару незнакомого случайного дяденьку, чтоб вам не было одиноко. а потом сели, умиленно сложили руки и стали ждать от вас потомства. чего вы кобенитесь, вы же оба — человечки, вот и женитесь скорей, ну? мне кажется, я даже читала что-то похожее у Шекли или у Лема. хотя ладно, это отдельный разговор, сейчас не об этом.
словом, друзьями они не стали, но никогда, честное слово, никогда больше не дрались, много лет между ними все было очень по-взрослому. с холодком, но разумно.

только я на этом, конечно, не успокоилась, опять включила инопланетянина и притащила им Веню. который не был ни зол, ни настроен на победу, а просто напугал их обоих до полусмерти, как больные часто пугают здоровых. принять его было невозможно: границ не понимает, то и дело падает с грохотом, опрокидывает стулья или садится кому-нибудь на больную ногу, и в целом ведет себя, как дурак. большой, непонятный, необучаемый. и две взрослые, хлебнувшие всякого собаки от него, конечно, офигели сразу. все инстинкты на свете кричали им, что от Вени надо срочно очистить планету. просто тихонечко убить его, пока никто не видит, и вернуть в семью гармонию и порядок.
помешало им то, что я ужасно с Веней носилась. они не поняли, конечно, в чем фишка — ну дурак же дураком, ей-богу, никакой пользы, одни убытки — а на́ тебе, нужен зачем-то, что тут поделаешь.

четыре последних года я смотрела, как они справляются с этим. старались оба, но с очень разным успехом, конечно, потому что один из них был — старший, а значит, должен думать за всех. я сотню случаев помню, когда у Вени во сне в голове кувырнулся водяной уровень, отвечающий за верх и низ, и он вдруг начинает биться, как вытащенная на берег рыба, и Мот вскакивает, оскаленная, а Чес вздыхает и ложится между ними, подставляет бок. без радости, видал он Веню в гробу с его ночными судорогами. просто затем, чтобы Мот его не убила.

и вот, мы пятый месяц живем без Чеса. их снова двое, и угадайте, кто теперь старший. кто не кусается теперь никогда, не скалит даже зубов, забыл об этой роскоши — вскочить, разозлиться и психануть. кто уступил Вене козырное место у камина целиком и спит теперь отдельно, в кухне. я знаю, почему она это делает — из любви. для меня. у нее нет другой причины.

елки, как же так вышло, что весь этот Божий промысел трудный — нравственная эволюция, самопожертвование — сработал не с нами, а с собаками.
на себя комплекс Бога примерять нельзя, конечно, дурацкое глупое заблуждение, вредное. но согласитесь, как ни странно — собаки у нас, несовершенных, получились гораздо лучше, чем мы у Него. причем, в разы…»

(с) Яна Вагнер